Сегодня, 17 июля, день святого царя Николая (день Святых Царственных страстотерпцев). Пронзительного содержания текст пришел вместе с солнечным утром:
"И я снова, кажется, слышу этот разговор. Март 1917-го. А, может, февраль. В купе поезда двое: царь и Христос.
Бог говорит:
- Ты должен уйти. Они тебя не хотят.
- Но ведь...
- Они и Меня больше не хотят.
Молчат. Долго. А потом царь говорит:
- Послушай. Ведь мы побеждаем в этой войне. Сильнее России нет больше никого. Наш десант стоит на Босфоре. Святая Земля - Твоя Родина, - станет, частью России... Посмотри, сколько нас, посмотри, как мы богаты, как быстро растём, посмотри, сколько сделано, и сколько ещё дел. Невпроворот. Как я уйду?
Опять молчат. И потом Бог, тяжело так, говорит:
- Они потеряют это всё. Всё, что построил ты, твой дом, твои родители и их родители - всё, что вы дали им... будет у них отнято. Твоя любимая страна, - она и Моя любимая страна, - красивее её не было в истории, здесь было столько Моих... но теперь все уйдут. Россия станет холодной пустыней. И не будет уже больше никогда таких стран.
Снег тихо ложится в псковскую ночь за окном. Царь решает ещё спросить, хотя, кажется, знает ответ:
- Почему они поверили этому? Каких ещё свобод им не достаёт? Почему они поверили такой очевидной лжи? Ведь за этой "свободой" - плен. Плен и грабёж. Плен и разорение. Плен и кровь. Почему они погнали Тебя? Ведь я столько просил Тебя быть с нами, ведь я столько просил...
- Посмотри, - говорит Бог, - видишь что тут со Мной?
- Да, это Крест.
- Мне тяжело, не поможешь донести?
- А куда нести, Господи? Куда Ты идёшь?
- Я иду на Голгофу. Пойдём вместе?
И они выходят на пустой холодный тёмный перрон. Крест большой. Тяжёлый. Но и вдвоём не легче. Их ещё долго видно. Идут они медленно, куда-то в сторону леса и неба."
От Бориса Корчевникова
